Я подписал контракт с другим кино.
Радость проникновенна, небеса недоступны.
пятница, 15 мая 2009
Я подписал контракт с другим кино.
- Гребаные скоты! Да что они понимают в искусстве?! - гневно выкрикнул молодой человек, нервно прикуривая сигарету. - Их гнилые души не способны оценить даже такие простые истины!
Стояло холодное раннее утро. Ледяной ветер пробирал с головы до ног. Деревья покорно сгибались под порывами ветра, тоскливо кланяясь в землю. Небо было укутано серебряной вуалью, - предвестник дождя. Город лениво просыпался: на дорогах проскальзывали редкие машины, нависшую тишину рушили ранние птицы.
Около витрины книжного магазина стояла одинокая высокая фигура, внимательно рассматривая ново-вышедшие в тираж книги. Это был мужчина, на вид лет 25-и. Недельная щетина виднелась на его уставшем лице, а прозрачно-серые глаза украшали мешки - не одна бессоная ночь стояла за его спиной. Длинные, слегка вьющиеся темные волосы были аккуратно собраны в хвост, что сзади придавали Моро обманчиво женоподобный вид.
Моро невесело усмехнулся и затушил сигарету о стекло. Одернув свой длинный кожаный плащ, он мрачный, торопливо побрел по пустынной улице.
А воздух был пропитан неприветливым сентябрем. Совсем не радовали глаз голые тельца деревьев. Оранжевый ковер навевал мысли о душевных потерях. И вот снова наступила осень. Во всей ее красе и страхе. Осенью люди становились все более угрюмые и отчужденные. Пора сладкой печали укутала город.
Моро блуждал по лондонским улочкам, оставаясь незамеченным в подозрительных английских закоулках. Невеселые размышления лавиной обрушились на него. Мужчину не столь волновал его недооцененный потенциал, сколь волновало грядущее опустошение.
Моро завернул за ближайший поворот, дабы скрыться от наплывавших людских глаз и пошел по направлению к дому, ему был просто необходим здоровый сон.
Когда он был совсем близко, его взгляд наткнулся на одинокую фигуру, сидящую на разбитых ступеньках жилого многоквартирного дома. На парадной лестнице сидела хрупкая, бледнолицая девочка лет шестнадцати. Коротенькое белое платье на ней было совсем не по погоде, но идеально подчеркивало ее изящные формы. Особенной красоты были ее длинные аккуратные локоны цвета спелого апельсина, которыми она периодически встряхивала, когда они начинали непослушно выбиваться из "строя".
Моро вспомнилась Его Осень. Ведь именно так порой летними вечерами он шепотом называл свою печальную красавицу с рыжими волосами, которая променяла любовь на минутное развлечение. Он так и не увидел слез в ее глубоких синих глазах, даже когда он в последний раз закрыл за собою дверь в ее доме.
Девочка нежно водила тонкими пальцами по новой черной флейте, будто боясь нарушить звуками ее девственность. Она подняла глаза и их взгляды столкнулись. Моро тотчас же подумал, что вероятно ошибся с возрастом. В ее выразительных карих глазах читалась отнюдь не юношеская мудрость. Уголки ее губ дрогнули под пристальным взглядом мужчины и она снова задумчиво опустила глаза.
Моро поднялся по лестнице чуть помедлив подле рыжеволосой, будто намереваясь ей что-то сказать, но он только бросил последний взгляд на ее волосы и направился к лифту.
Стояло холодное раннее утро. Ледяной ветер пробирал с головы до ног. Деревья покорно сгибались под порывами ветра, тоскливо кланяясь в землю. Небо было укутано серебряной вуалью, - предвестник дождя. Город лениво просыпался: на дорогах проскальзывали редкие машины, нависшую тишину рушили ранние птицы.
Около витрины книжного магазина стояла одинокая высокая фигура, внимательно рассматривая ново-вышедшие в тираж книги. Это был мужчина, на вид лет 25-и. Недельная щетина виднелась на его уставшем лице, а прозрачно-серые глаза украшали мешки - не одна бессоная ночь стояла за его спиной. Длинные, слегка вьющиеся темные волосы были аккуратно собраны в хвост, что сзади придавали Моро обманчиво женоподобный вид.
Моро невесело усмехнулся и затушил сигарету о стекло. Одернув свой длинный кожаный плащ, он мрачный, торопливо побрел по пустынной улице.
А воздух был пропитан неприветливым сентябрем. Совсем не радовали глаз голые тельца деревьев. Оранжевый ковер навевал мысли о душевных потерях. И вот снова наступила осень. Во всей ее красе и страхе. Осенью люди становились все более угрюмые и отчужденные. Пора сладкой печали укутала город.
Моро блуждал по лондонским улочкам, оставаясь незамеченным в подозрительных английских закоулках. Невеселые размышления лавиной обрушились на него. Мужчину не столь волновал его недооцененный потенциал, сколь волновало грядущее опустошение.
Моро завернул за ближайший поворот, дабы скрыться от наплывавших людских глаз и пошел по направлению к дому, ему был просто необходим здоровый сон.
Когда он был совсем близко, его взгляд наткнулся на одинокую фигуру, сидящую на разбитых ступеньках жилого многоквартирного дома. На парадной лестнице сидела хрупкая, бледнолицая девочка лет шестнадцати. Коротенькое белое платье на ней было совсем не по погоде, но идеально подчеркивало ее изящные формы. Особенной красоты были ее длинные аккуратные локоны цвета спелого апельсина, которыми она периодически встряхивала, когда они начинали непослушно выбиваться из "строя".
Моро вспомнилась Его Осень. Ведь именно так порой летними вечерами он шепотом называл свою печальную красавицу с рыжими волосами, которая променяла любовь на минутное развлечение. Он так и не увидел слез в ее глубоких синих глазах, даже когда он в последний раз закрыл за собою дверь в ее доме.
Девочка нежно водила тонкими пальцами по новой черной флейте, будто боясь нарушить звуками ее девственность. Она подняла глаза и их взгляды столкнулись. Моро тотчас же подумал, что вероятно ошибся с возрастом. В ее выразительных карих глазах читалась отнюдь не юношеская мудрость. Уголки ее губ дрогнули под пристальным взглядом мужчины и она снова задумчиво опустила глаза.
Моро поднялся по лестнице чуть помедлив подле рыжеволосой, будто намереваясь ей что-то сказать, но он только бросил последний взгляд на ее волосы и направился к лифту.
Я подписал контракт с другим кино.
Сегодня приснился интересный сон. За окном увидела огромное поле разноцветных лилий, которое тянулось до самого горизонта. Во сне почувствовала резкий запах сирени от лилий. Запах действительно чарующий, особенно, когда сирень только-только начинает цвести. Такой нежный и майский запах. И не удивительно, - когда я проснулась, я обнаружила в комнате на столе вазу с сиренью. Интересное вышло сочетание. У меня еще стояли перед глазами картины этих цветов из сна и было странное ощущение чего-то очень важного в этом сне. Этакое состояние ожидания какой-то непомерной радости.
Иногда сны бывают очень занимательной почвой для размышления.
Иногда сны бывают очень занимательной почвой для размышления.
воскресенье, 01 февраля 2009
Я подписал контракт с другим кино.
Я бы туда с радостью поехал. Помотался бы с рюкзаком по местам Мураками. Поездил бы на электричках, за пару месяцев объехал бы все острова. Поселился бы в какой-нибудь маленькой темной квартирке или комнате без мебели и лежал бы на полу, смотрел бы на японский мир из окна. Заглянул бы в мелкие кафе, посмотрел как выглядит бэнто; попробовал бы приготовить чего-нибудь японское. Салат из фасоли например. В Саппоро - пошатался бы по улицам без дела, подумал бы о том, стоит ли ехать на север. Выкурил бы пару сигарет, прошелся по лавкам с подержанными книгами; провел бы день в сонной тихой библиотеке. Потом - зашел бы в какой-нибудь бар и долго бы пил виски со льдом, называя бармена Джеем.(c) Непечатные
пятница, 26 сентября 2008
Я подписал контракт с другим кино.
Счастье в чистом виде. Грубое, природное, вулканическое. Это было лучше всего. Лучше наркотиков. Лучше героина. Лучше, чем допинг, кок, крэк, дурь, гашиш, марихуана, конопля, кислота, ЛСД и экстази. Лучше, чем секс, филяция, групповуха, мастурбация, тантризм, камасутра, тайская тележка. Лучше, чем арахисовое масло, бананово-молочный коктейль. Лучше, чем трилогия Джорджа Лукаса. Лучше чем все мапэд шоу, чем конец 2001 года. Лучше, чем виляющая бёдрами Мэрилин, Лара Крофт, Наоми Кэмбел и лучше, чем родинка Синди Кроуфорд. Лучше, чем соло Хэндрикса, чем шаги Нила Армстронга по луне, чем хоровод вокруг ёлки, чем состояние Била Гейтса. Лучше, чем все трансы Далай-ламы, чем все уколы тестостерона Шварцнегера, экологеновые губы Памелы Андерсон. Лучше, чем Вудсток и оргазмические рейвы. Лучше глюков Бессады, Морисона и Костанеды. Лучше, чем свобода. Лучше чем жизнь!
(c) Влюбись в меня, если осмелишься
воскресенье, 17 августа 2008
Я подписал контракт с другим кино.
Красная луна на стеклах и любезно прикуренная Легендой сигарета Marlboro.
Мы рыдали вином.
Мы рыдали вином.
пятница, 29 июня 2007
Я подписал контракт с другим кино.
На небе только и разговоров, что о море, и о закате. Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах, и еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине...
Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты и жизнь лишь началась... И губы жжёт подруги поцелуй пропитанный слезой.
И помнишь ты, как жизнь твоя прошла, понимая, что больше ничего сделать нельзя! Нельзя смотреть на красоту моря, нельзя чувствовать солёное дуновение ветра и нельзя вернуться туда, где тебя ждут...
Может быть сидя на белом, как молоко, и чистом, как пух, облаке вы будете вновь и вновь переживать эти мгновения, мгновения, которые невозможно купить, которые невозможно повторить. И холодная слеза будет пробегать по щеке и воспоминания будут мелькать, но вы поймете, что больше никогда не ощутите этих чувств... И останется только мечтать... мечтать... мечтать..
Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты и жизнь лишь началась... И губы жжёт подруги поцелуй пропитанный слезой.
И помнишь ты, как жизнь твоя прошла, понимая, что больше ничего сделать нельзя! Нельзя смотреть на красоту моря, нельзя чувствовать солёное дуновение ветра и нельзя вернуться туда, где тебя ждут...
Может быть сидя на белом, как молоко, и чистом, как пух, облаке вы будете вновь и вновь переживать эти мгновения, мгновения, которые невозможно купить, которые невозможно повторить. И холодная слеза будет пробегать по щеке и воспоминания будут мелькать, но вы поймете, что больше никогда не ощутите этих чувств... И останется только мечтать... мечтать... мечтать..
(с) "Достучаться до небес"